Лежал я как-то в Красноярской краевой клинической больнице.
Перенес небольшую операцию, все прошло успешно, и я уже готовился к
выписке, как случилась эта история. Как известно, после любой
операции с применением наркоза больному какое-то время ничего
нельзя есть, и лишь спустя несколько часов можно употребить для
начала немного бульона, и так постепенно переходить к более
серьезной пище.
Не вдаваясь в медицинскую подоплеку этих требований, скажем
лишь, что несоблюдение их может привести к серьезным проблемам.
Например, к невозможности освободить организм от продуктов
жизнедеятельности уж простите за физиологические подробности. Один
больной из нашей палаты здоровенный, кило на сто пятьдесят, мужик
после операции нарушил вышеназванное условие. И у него все его
естественные выходы перемкнуло, живот начало раздувать. С каждым
часом все больше и больше, что причиняло ему страдания.
Мужик начал стонать, а потом и просто орать на всю палату:
Ой, сейчас лопну! Сделайте же что-нибудь, сволочи!
Сволочи в белых халатах и так уже целой бригадой суетились около страдальца, из-за огромного раздутого живота ставшего похожим на дирижабль. Они и клизмы ему ставили одну за другой, однако содержимое резиновых емкостей, влившись в мужика, обратно выходить не хотело, и его живот еще больше приподнимался над кроватью; и пичкали его какими-то сильно действующими слабительными. Да все бесполезно. Мужик лежал на клеенке без штанов, с подогнутыми коленями, и бережно оглаживая свое чудовищно раздувшееся чрево с натянутой до глянцевого блеска кожей, продолжал выть:
Умираю, ни за что ни про что гибну! Ну, попадется мне кто-нибудь
из вас на том свете, пожалеет, что помер!
Было и смешно, и страшно: а ну как, в самом деле, мужик даст дуба, и только потому, что не смог прокакаться? Но по большому счету, он ведь сам был виноват в этой своей беде зачем было обжираться сразу после операции: и колбасы поел, и сала, и картошки с селедкой.
Впору было везти этот хрипло стонущий дирижабль обратно на
операционный стол. И тут в палату на шум заглянул заведующий
отделением, опытный врач.
Ого! только и сказал он при виде этой картины. С минуту
поразмышляв, врач надел на руку резиновую перчатку и, сунув
указательный палец в место, противоположное орущему рту, энергично
пошуровал в нем. И только он извлек палец обратно, как мужик
буквально взорвался из него вырвался грандиозный фонтан жидкого и
страшно вонючего субстрата. Он окатил с ног до головы
невысоконького и только что бывшего очень чистеньким и опрятным
врача, стоящую рядом с ним медсестру, а также и еще одного
больного, лежащего у стены на кровати, расположенной
перпендикулярно к постели пузатого страдальца, и даже саму
стену.
Все, кто мог ходить, пулей повыскакивали из палаты из-за распространившейся по ней невозможной вони.
Уф, хорошо-то как! радостно засмеялся дирижабль.
Как выглядел в эту минуту врач, лучше не говорить. Скажем лишь, что глаза у него были плотно прикрыты. Не открывая их, он взял сестру за руку и приказал:
Варенька, ведите меня в душевую. Думаю, и вам не помешает помыться.
С вами? с надеждой спросила медсестра, выводя врача из палаты.
Доктор, спасибо! запоздало крикнул им вслед спасенный
больной.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Старый парикмахер
Мы жили в одной комнате коммуналки на углу Комсомольской и Чкалова. На втором этаже, прямо над садиком "Юный космонавт". В сталинках была хорошая звукоизоляция, но днем было тихонько слышно блямканье расстроенного садиковского пианино и хоровое юнокосмонавтское колоратурное меццо-сопрано.
Когда мне стукнуло три, я пошел в этот же садик. Для этого не надо было даже выходить из парадной. Мы с бабушкой спускались на один этаж, она стучала в дверь кухни - и я нырял
1976 год.
На факультет международных отношений Киевского государственного университета имени Т.Г.Шевченка набрали первокурсников. Половина советских, половина иностранцев. Много африканцев. Иностранцы год учились на подготовительном отделении, поэтому русский язык знают пристойно.
Вечером в общежитии в одной из комнат собралось полгруппы, и куратор с ними. Ребята и девушки (очень мало) рассказывают, откуда приехали, кто родители. У одного папа секретарь горкома, у другого профес
Приехала подруга жены из Нижнего Тагила, недавно побывала в Великобритании, рассказывает, что гидом была бывшая одесситка, много лет живущая в Лондоне. Когда они с подругой сели в автобус, гид спросила:
- Вы откуда, из Москвы, Санкт-Петербурга?
- Из Нижнего Тагила.
- Надо же, а на вид такие приличные девушки!
А у меня такая история о людской невнимательности.
Мой мобильный номер принадлежит мне уже лет 15. Первые путаницы начались еще тогда, папа убеждал что звонил мне, а ему ответил мужчина. Мои школьные и студенческие друзья раз в полгода да рассказывали что звонили мне и попадали на "мужика какого-то". Так же и мне раз в какое то время звонили то доставка пиццы, то разъяренные женщины, то молодые люди и спрашивали Евгения.
Я не придавала этому значения, ошиблись и ошиблись. Но в п
Хочу поделиться информацией о новом способе заработка.
У нас в городе на подъездах домов стали появляться сначала
объявления формата: "Травим насекомых! Клопы, тараканы!
Конфиденциально! Соседи ничего не узнают!". А потом в этих домах
появляются клопы. Представляете: подкидывается клоповье гнездо в
подвал, эти твари расползаются по всему дому, кто-то зовнит в эту
контору и поехало. Самое главное, блть, давят на
конфиденциальность.
В одной квартире потравят, в другую переполз
"Пришедшая из Америки мода бриться каждый день, порабощает все
больше и больше молодых людей разных сословий. Купцы, приказчики,
офицеры, чиновники, студенты - все они заболели новой модой на лица
без бород и усов. Более взрослое поколение мужчин с печалью смотрит
на сию моду".
"Петербургске ведомости " 1915 год.
"Мода на ношение бороды, появившись в начале нулевых в модных гейклубах Нью-Йорка, все больше и больше привлекает молодых людей. Быть бородачом теперь стало очень модно, и
