Вызов - "52 г., Ж, сердце", работаю самостоятельно и получаю его
как человек, проработавший уже десятый год. Тем более, что анамнез
именно этого сердца известен уже всей подстанции - затянувшийся
климакс, любовь к бензодиазепинам и редкие монотопные
экстрасистолы, иногда мелькающие на ЭКГ и преподносимые, как нечто
жизнеугрожающее.
Еду, поднимаюсь на этаж. Неопрятная квартира, худощавая женщина, вытянувшаяся под одеялом, масса неприятных запахов, и выражение лица вызвавшей, словно под носом ей мазнули скипидаром.
- Вы какой именно врач?
- Я не врач, - не стал обманывать я. - Я фельдшер.
- Фельдшер?! - сказано было так, что я на миг устыдился этого звания. - Тогда какое право вы вообще имеете меня осматривать?
Пожимаю плечами:
- Дипломом государственного образца и многолетней работой данное. А что?
- Вы знаете, что у меня очень серьезное кардиологическое заболевание?! Вам слово "экстрасистолы" что-то говорит? Какую помощь вы мне можете оказать? Вы даже давление мне не померили!
- Да я, вообще-то, только вошел...
- Что это за безобразие такое? У вас там что, издеваются надо мной? Мне нужна кардиологическая бригада!
- А ее уже год как нет, - радую я подробностями онемевшую от такой наглости больную. - Расформировали.
- Тогда почему мне не прислали врача?
- А где их взять? Думаете, на "Скорую" толпы ломятся?
Дальше пошел долгий разговор ни о чем, который и закончился ничем - т.е. кардиограммой, тонометрией, феназепамом в мягкое место и долгими невнятными угрозами нашей службе за подобную неорганизованность.
Поразительно, честное слово. Милая женщина, откуда же взяться врачам? Тем паче - профильным специалистам, готовым, свесив язык, кинуться кивать в пять утра всем вашим капризам и по поводу каждого чиха устраивать консилиум? Они бегут из медицины, и со "Скорой" - в частности.
Возьмите пример дикого Запада - там считается порочной практика доставки врача к пациенту. Врач - это первый после Бога, его голова должна быть забита лишь новыми методиками диагностики и терапии, новейшими разработками и схемами применения новейших же лекарственных средств, глубоким анализом каждого отдельного заболевания у каждого отдельно взятого больного. Но уж никак не должен этот человек, к интеллекту и умственному труду которого предъявляются такие высокие требования, бегать по пятым этажам, таскать носилки, выковыривать бомжей из канав и консультировать истеричек с вечно больными "сердцами" и "головами". Высокий умственный труд предполагает отсутствие низменного труда физического.
Говорят, в Древнем Китае врач одной пальпацией пульса занимался несколько часов, вникая в нюансы его наполнения, напряжения, ритма, частоты... Откуда же вы возьмете специалиста, который то же самое вам предоставит, вкалывая при сем, как негр на плантации? А если еще врач гораздо сильнее, чем вашим здоровьем, озабочен мыслями, где бы перезанять, чтобы переотдать, чтобы не протянуть ноги...
Вы не сберегли поколение хороших врачей, люди. Вам его подарило время, как компенсацию за ошибки социалистического прошлого, одно из немного ценного, что вы могли иметь даром. Вы сгноили этот подарок - жалобами, кляузами, оскорблениями, недовольством, молчанием, равнодушием, ненавистью к тем, кто из последних сил, за нищенскую зарплату, имея огромные обязанности и не имея никаких прав, пытался бороться за ваше здоровье. А теперь это поколение, воспитанное в духе альтруизма, гуманизма и бессеребреничества, благополучно вымерло. Остались лишь крохи. Новые врачи уже не будут такими - они растут в другой эпохе, где в порядке вещей то, что человек человеку волк, что без денег нет работы, что если не ты - то тебя. И, как дети своей эпохи, они не смогут вести себя как то, уходящее во тьму поколение, которое вы добиваете.
Вы молчали, когда врачи жили на нищенскую зарплату.
Вы хором осуждали, когда врач, спасший тысячу, не спасал одного.
Вы доносили, когда врач, дошедший до нервного срыва, ругал вас за необоснованный вызов.
Вы не обращали внимания, что люди, спасающие ваши жизни, живут без социальных льгот, без привилегий, без достойного уважения к своему труду.
Вы предали врачей, люди.
Куда уходят врачи? Подальше от вас, верьте слову. Умирая в
нищете, от инфарктов, инсультов и онкологии, забытые всеми
спасенными и исцеленными, они уходят в лучший мир, где не будет
таких, как вы.
Правдивый юмор из жизни. Приключения Константина Райкина и Зиновия Гердта
Году в 1987-1988 Зиновий Гердт и Константин Райкин приезжали с эстрадным концертом в Кишинёв. Они рассказывали много интересного о закулисной жизни, но запомнилась одна история, рассказанная Зиновием Ефимовичем.
Однажды, он с труппой театра кукол Сергея Образцова, был приглашён в Японию. Решили показать "Необыкновенный концерт", где Гердт озвучивал роль конферансье.
Работников театра решили научить
Ездили на выходных с друзьями на шашлыки, остановились на берегу реки Серебрянка в Подмосковье.
Рядом "культурно отдыхала" большая компания: мат-перемат, пиво-водка, банки-бутылки, срач и прочие прелести.Отъехали от них подальше, чтобы не видеть и не слышать и славно провели время.
А ближе к вечеру увидели мужика из той компании, который зигзагами направлялся в нашу сторону.
Собссно версий было две: собрался попросить бухла или денег, но действительность превзошла все ожи
У меня в институте был преподаватель Гургеныч. Старый
кинооператор, который снял много хороших советских фильмов и просто
классный дядька.
Как-то он принес нам на лекцию маленькую кино бобинку на полминуты всего. Это, говорит, самое смешное, что вы увидите в жизни (и ведь не соврал) зарядил киноаппарат и толкнул предисловие:
- Я в середине 60-ых снимал в Польше кино: война, немцы, партизаны. На Краковской площади снимали эпизод как немцы сбили наш самолет, летчик прыгнул с п
С ужина решил заскочить в номер, а жена с бабушкой и дочкой на детскую площадку. Захожу в корпус не торопясь, вызываю лифт. Жду... Женщина с тряпичной сумкой подходит, на позитиве такая:
- Молодой человек, можете помочь?
- Да, - говорю, - конечно...
Она достает вино из сумки с воткнутым до конца штопором.
- Помогите открыть.Штопор ужасный, пробка пластмассовая, тащу, не идет. Пальцы уже об ужасный штопор стерты.
Предложила сумку тряпичную подложить. Точно ж.
Питер, 2009 год. Мы, голодные студенты, живем в съемной однушке вшестером. Денег вечно нет, а жрать уж очень хочется.
Совместными усилиями наших родителей нам была отправлена гуманитарная помощь в виде двух мешков картошки. Вёз её дальнобойщик с Урала за 2000 км (мы оттуда родом). Один из нас на тот момент работал в салоне BMW, в обязанности его входило заправлять машины из салона. Ну, думаем, поедет заправлять, как раз успеем сгонять посылку забрать.
Картина следующая: стоит да
Был у меня один товарищ в начале двухтысячных с обычным именем Володя. На тот момент он усердно изображал из себя этакого начинающего олигарха. Не помню на чем конкретно он слегка приподнялся на фоне менеджеров очень среднего звена, но с тех пор, как он купил себе Ауиди взамен старенького Фордика, мужчину, как подменили. Правда Ауди тоже было старенькое.
Решив, что достиг пика карьеры, он начал любить все лучшее.
Правда лучшее в его глазах было как бы очень своеобразным. То руба