Наглый родственник

Жизнь - лучший юморист. Именно тут вершатся такие истории, какие не снились и лучшим комедиантам. Вот и у нашей семьи такая случилась. Этот рассказ я помню до сих пор и он не короткий.

Как-то раз нам пришло письмо. Оно было от нашей дальней родственницы - Антонины, которая слёзно умаляла пустить к себе пожить своего сыночка Родиона к нам, ведь у них случилось какое-то горе. Сыночку, кстати, её на тот момент 35 годиков стукнуло. Наша семья отказывать не умела - это было наше проклятье.

"Ну поживёт несколько дней - не велика проблема, - решили мы. - Тем более родственник! Хоть и дальний" и на другой день Родион стоял у нас на пороге. Это был полный мужчина с глупым выражением лица, растрёпанными как у безумца волосами и в жёлтой (до сих пор помню) майке с надписью "Спорт" и с огромной спортивной сумкой за душой.

- Здрасте, - неуверенно сказал он, скользнув взглядом в очках по нам всем.

Так Родион и стал жить у нас.

Весь день тот провёл перед телевизором, просматривая "РенТВ", "НТВ" и прочее. У него ещё была странная привычка как у Белякова из "Нашей Раши" - Родион разговаривал с телевизором. Комментировал действия героев фильмов, возмущался или восхищался новостями и подбадривал спортсменов так, будто его слова и правда имели магический эффект. По крайней мере, он думал именно так. И делал он это громко и басом, словно специально.

- Давай потише, - сказал брат.

- Хорошо, - сказал Родион и через пять минут сказал:

- Ну кто так бьёт!

Так мы и поняли, что слова на него не действуют. Вечером Родион сказал:

- Я это есть не буду.

И показательно отодвинул пюре. Семья мы небогатая - у нас работали только мать и брат - и пищей элитной не владеем. Но Родион на это лишь недовольно фыркнул:

- У меня желудок больной, меня тошнит часто. От этого меня вырвет.

- Яйца ещё есть, могу омлет сделать, - сказа мать.

- А пиццы нет? - спросил Родион, кривя лицом. - Ну или роллов?

- У тебя же желудок больной? - спросил брат.

- От них меня не тошнит, - показательно заявил тот. - Ну давайте хотя-бы омлет...

Мать недовольно фыркнула, проворчала что-то про то, как на работе устала и пошла за кастрюлей. Отец же промолчал - худой и низенький человек с очках как у Гарри Поттера и с повадками библиотекаря в чужие конфликты влезать не любил. Промолчал и я тоже.

Когда перед ним поставили омлет, то он вздохнут так, будто умирать собрался и сказал:

- Ох, ну ладно.

А затем, с несчастным лицом, съел.

А ночью опять началось:

- Я на ней спать не буду. У меня остеохондроз, у меня спина больная. Мне на нормальной кровати спать нужно.

Это он про раскладушку. В нашей семье четверо (а теперь и пятеро) ютились в двушке и места особо много не было. Мать опять вздохнула и указала на меня:

- Ложись на его место!

- С чего это? - возмутился я.

- А с того, что ты не работаешь. А значит и мнения своего не имеешь.

На это я не нашёл чего возразить (вообще же, меня часто этим упрекали, но работа - дело серьёзное. Найдёшь не ту и страдай всю жизнь) и лёг на раскладушку. А Родион занял моё место. Теперь можно и спать.

Нет!

Сперва этот человек ворочался как слон, постоянно вздыхал, а затем стал бегать каждые 15 минут в туалет. На третий раз брат не выдержал и зашипел:

- Да спи ты уже!

- Не могу, - обиделся тот, - у меня пузырь больной, я же не виноват.

И показательно отвернулся ещё. Вот тут мы и поняли, в какую ловушку попали. На другой день не выспавшимися были все. Мать тут же стала звонить Антонине - матери этого наглого человека, но та не брала трубку. На электронные письма она тоже на отвечала. И на СМС-ки тоже. И мы сразу поняли: кукушка.

- Я не буду это есть, - заявил Родион уже на другой день, когда ему вновь приготовили омлет.

- Ну ты ведь вчера ел?

- И зря! Меня чуть не вырвало. Я потом спать не мог, думал, что умру, - и добавил: - У вас случайно пиццы нет? Ну или роллов? Ну или, на худой конец, бургеров?

- Нет, только это, - ответила мать. Остальные промолчали.

- Жаль, - вздохнул он, - тогда я, наверное, совсем есть не буду. Я, наверное, умру.

Его проигнорировали - не хочет есть и не надо - и пошли ужинать, но Родион и правда не ел. Ни в тот день, ни в другой, ни в следующий. По окончании этого времени он был уже бледный как мел и весь трясся как лист на ветру. А также заметно схуднул. Когда сего стали кормить, чуть не насильно, то он заявил: "меня сейчас вырвет", побледнел, схватился за сердце и прохрипел: "умираю". А затем - весьма реалистично - завалился на пол и задрыгался как жук. Мы испугались и вызвали скорую.

Когда врачи прибыли, то Родион уже не подавал признаков жизни. На его губе блестела слюнка. Врачи тут же стали его откачивать. Довольно быстро привели его в себя и дали какую-то таблетку, затем сказали:

- Всё в порядке, это от стресса и голода.

И укатили в закат. А Родион опять:

- Я хочу есть, я щас умру.

Сам трясётся и бледный. И мать говорит:

- Вот деньги, иди ему за пиццей.

- Но почему опять я?! - возмущаюсь я.

- Потому, что ты не работаешь.

Так я и стал курьером для Родиона. "Нормальную" пищу тот отказывался есть категорически. Каждый день я бегал ему либо за пиццей, либо за роллами (жутко дорогие штуки), либо за бургерами. Ведь если мы отказывались, то в скором времени у Родиона случался очередной припадок. Причём реалистичный! Это сейчас вы думаете: "Вот я бы на его месте не поддался!". Ага! Когда у тебя дома в припадке бьётся человек, то ты думаешь не это, а: "Что я его матери скажу?! Как я перед полицией объяснюсь?!". Тем более, что отказывать людям - тем более родственникам - тогда мы не умели. Мы научились уже потом. И Родион всё бился и бился в припадках и бился так до тех пор, пока не приезжала скорая, уже смотревшая на нас с нездоровым блеском в глазах.

Вот я и бегал за всяким фастфудом. Пепперони, маргариты, филадельфии и с двойным сыром... А фастфуд - штука дорогая. И к концу первой недели нам пришлось взять небольшой кредит!

Кредит на еду!!!

Есть люди, которые берут кредиты на свадьбу. А вот мы брали кредит на еду!!! Каково, а?!

И параллельно мы пытались сбагрить Родионушку куда подальше. Мы не теряли надежды дозвониться до Антонины, мы прозванивали всех родственников в надежде, что хоть кто нибудь (ну хоть кто-нибудь!) согласиться забрать её 35-летнее чадо к себе, да всё без толку. Родион жил у нас. И мольбы против него были бессильны.

Я не буду это есть!

Меня сейчас вырвет!

Пиццу хочу!

Умираю!

Это был его основной словарный запас. Но это не единственное, что нас в нём бесило. Ведь ещё Родион любил слушать музыку. У нас много лет на балконе пылился магнитофон, который Родион и решил достать. Он прослушал все старые кассеты к нему на полной громкости. Если (когда) ему делали замечание, то он говорил: "извините" и... ничего не менялось. Если повышали голос - бледнел и хватался за сердце. И всё продолжал, продолжал, продолжал разговаривать с телевизором как Беляков.

Так мы и жили. Но у всего есть предел. Он есть у Вселенной. Предел есть в физики и математике. И у терпения он тоже есть. Наш предел терпения был пройден тогда, когда в коридор ворвался разъярённый сосед. Оказалось, что Родион испортил его машину - открыл крышку бензобака, снёс камнем замок и засыпал внутрь песка. Зачем? А вы сами у него спросите. Затем, едва завидев приближение лысого злобного человека с гаечным ключом, сбежал. Отец тогда - белый как призрак (как и все мы) - чуть не на коленях умолял не писать на него заявление, клялся всё возместить и исправить - на том и порешили. Здравствуй второй кредит! В тот момент в комнате раздался звук порванной струны - то было наше терпение. Когда Родион вернулся домой через три часа, то ему в лицо был запущен его вещмешок. Мы дружно указали на дверь.

Что тут началось!

В мгновение из спокойного человека тот сделался бьющимся в истерике старцем.

- Я больше не буду, простите, - орал он. - Не выгоняйте меня.

Но порванные нервы не склеишь скотчем. Нет!

И тогда Родион вновь сменился в мгновение ока. Лицо в секунду побелело, рука взметнулась к груди. Из горла вырвался хрип.

- Умираю...

Вот тут не выдержал брат. Он подскочил к этому актёру и тут же принялся его бить. Мы еле-еле его оттащили. Родион же, окровавленный, вдруг заявил:

- Или оставляете меня, или в полицию иду. Вы за это сядете.

Тут уже не выдержал и отец. Никогда мы не слышали от него таких слов. Бывший интеллигент при нас ни разу в жизни и не матерился даже. А уж про то, чтобы хамить ещё и другим я уже вообще молчу. Родион слушал и хмурился. Затем, когда отец закончил фразой "инфантильный жалкий червяк, паразит" выдал:

- Ну тогда увидимся в суде.

И тут же выскочил за дверь. Естественно, что в суд он не пошёл. Полиции мы не видели (а ведь серьёзно ждали) ни на другой день, ни на следующий. А вот его мать - Антонина - нам позвонила. Чудесным образом она вновь "нашлась" и поливала нас самыми последними словами. Она была просто послана. После таких слов эта наглая женщина завопила: "уроды, а ещё родственники!" и бросила трубку.

Вот такая история вышла. Смешные люди, смешные ситуации. Нам правда было не смешно, на это ничего. Путь хоть другие поржут.

Сейчас читают

• До вашего рождения ваши родители

• Олегу Анна подарила

• Экологический активизм

• Главное, чему учит постоянная работа

• Короче я понял

• - Оох даа, скажи мне